Для газетчика книжник - оторванный от жизни человек, не разбирающийся в текущем моменте. Журнальщик же представляет собой переходный тип, спотыкающийся и на газетном, и на книжном поприще. Газетчик может замахнуться максимум на построение отдельных моделей социальной действительности, журнальщик - небольшой теории, книжник мечтает основать целую науку.

Чтобы сотворять хорошие книги, необходимы три качества: порядочность, умение излагать мысли, наличие значимых идей. Большинству пишущих людей какого-нибудь из этих качеств не хватает.

  Для автора быть знатоком своей темы не обязательно. Значительная осведомленность даже во вред: мешает выделять главное, выражаться просто, замечать устоявшиеся несуразности. Важнее обладать здравым смыслом и способностью генерировать незаурядные идеи, а
на ошибки укажут специалисты.

  Каналы получения сведений о предметной области при написании книги:

- изучение литературы:
- учебников (они излагают устоявшиеся основы);
- монографий (их достоинства - целостность и широкий охват);
- специальных статей (они дают представление о "переднем крае");
- популярных изданий и газетных статей (в них иногда попадаются свежие интересные идеи);
- слушание разговоров и выступлений;
- общение со специалистами, полуспециалистами, дилетантами;
- непосредственное восприятие: наблюдения, эксперименты.

  В литературе отыщутся сведения по любому предмету, если он имеет какую-то значимость и не слишком нов. Ознакомившись с разнообразными фактами и домыслами, касающимися этого предмета, и опершись на свой здравый смысл, можно выработать некоторые
собственные соображения и затем представить их в броской и более или менее корректной форме. Но все-таки лучше не писать о вещах, о которых нет собственных непосредственных впечатлений. И в любом случае неуместна абсолютная уверенность в своей правоте(демонстрировать уверенность надо на суде или когда хотите кого-то обмануть, а в научных и околонаучных рассуждениях лучше учитывать, что ваша познавательная способность ограничена и что ошибки неизбежны).

  Отсутствие склонности к литературному творчеству не является препятствием к написанию великой книги. К примеру, Освальд Шпенглер, автор знаменитого "Заката Европы", жалуется: "Я могу лишь составлять планы, делать наброски ... Реализация вызывает во мне чувство тошноты. Я никак не могу решиться начать ... От того радость творчества прекращается для меня в тот самый момент, когда у меня появляется мысль. Уже одно то, что нужно нанести ее на бумагу, коробит меня; очень часто я и не могу заставить себя сделать это. Настоящая пытка, абсолютно невыносимая - сфабриковать из нее книгу для других."

  Для умного человека научиться писать книги - не очень трудное дело. Рекомендуются следующие правила:

1. Преодолеть страх перед процессом писания. Не слишком задумываться над первоначальными формулировками. Черновики  должны возникать легко, а низкое качество их содержимого - нормальное для них состояние.

2. Первоначальные наброски делать на бумаге, потом вводить их в компьютер и править распечатки.

3. Добавлять в свой файл все, что имеет отношение к теме и шанс попасть в окончательный вариант текста.

4. Если в процессе писания какая-то формулировка не приходит в голову, оставлять для нее место и двигаться дальше.

5. Если нет четкого представления о характере будущего текста,  записывать мысли в произвольном порядке и под произвольными заголовками. Структура и название текста сложатся, когда накопится материал.

6. Не относиться с трепетной бережливостью к каждому своему  слову, попавшему на бумагу. Настроиться на то, что 10..70 %  написанного будет отбрасываться как недостаточно качественное.

7. Не пользоваться избитыми выражениями; критично относиться к  популярным идеям; быть кратким; не писать того, что читатели  и так знают или могут легко узнать из других источников.

8. Когда концепция книги более-менее определится, оценить целесообразность доведения работы до конца; среди прочего, выяснить, не издана ли кем-нибудь подобная книга ранее.

9. Равняться на Аристотеля, Шопенгауэра, Ницше и подобных, а не  на знакомого профессора, который тиснул несколько книжек, наполненных компиляциями и болтовней.

  Надо внимательно слушать, что говорят неглупые люди рядом с вами. Иногда они высказывают мимоходом существенную мысль, не сознавая, что обронили ценность, достойную сохранения. Теоретически вполне можно создать очень хорошую книгу, не произведя ни одной собственной значительной мысли, а лишь отлавливая ценные идеи в потоках чужой обыденной речи и далее выстраивая эти идеи в систему. Распознать значительное в том, что дpугие собирались просто выбросить, - это, конечно, не так достойно, как самому создать что-то заслуживающее внимания, но это тоже творческая работа. Впpочем, если вы легко отозвались на чужую мысль, то, скорее всего, она уже вызревала в вашем собственном подсознании.

  Если чужую мимоходом высказанную мысль взять на вооружение, развить и представить в своем тексте без ссылки на источник, но не в качестве своего большого открытия, то это плагиатом не будет. Так или иначе всякий автор находится под значительным влиянием тех, с кем он общается. В определенном смысле он - передаточное звено между коллективным разумом совpеменников и бумагой. Те, от кого он услышал ценную мысль, возможно, тоже являются лишь передатчиками чужого. Анатоль Фpанс ("Апология плагиата"): "Когда мы видим, что у нас кpадут мысль, посмотpим, пpежде чем поднимать кpик, действительно ли эта мысль наша." "Плагиатоpом является человек, котоpый опустошает жилища мысли без всякого понимания и уносит все без pазбоpа. Но если писатель заимствует от дpугих только то, что ему подходит, что окажется ему на пользу, если он умеет выбиpать, -- то это честный человек."

  Идеи, представляющиеся не очень оригинальными и не очень ценными, иногда следует записывать тоже: нередко то, что для одних очевидно, для других оказывается открытием.

  Если какую-то мысль вы нечаянно записали дважды, но в разных выражениях, не следует огорчаться: обычно удается пристроить и тот вариант, и другой, и даже в пределах одного текста. Если получилось несколько существенно различающихся формулировок одной сложной идеи, их даже можно поместить рядом - чтобы облегчить читателям понимание (но когда одно и то же пережевывается в разных местах по 5..10 раз, это уже действительно плохо.)

  Не увлекайтесь выбрасыванием кусков из собственных текстов: конечно, надо быть самокритичным, но любоваться собой в этом качестве или -- хуже того -- наслаждаться самоистязанием - это ненормально. Если какая-то мысль однажды пришла к вам в голову и даже оказалась на бумаге (или сразу в компьютерном файле), но потом стала восприниматься как маловажная, банальная или даже ошибочная, то может быть, лишь потому, что вы не выразили какого-то ее существенного нюанса. Добавьте нюанс, и мысль станет заслуживающей внимания. Иногда даже собственную глупость можно пустить в дело: представить ее как "Некоторые ошибочно считают, что...".

  Эразм Роттердамский: "Кто пишет по-ученому и ждет приговора немногих знатоков (...) тот кажется мне достойным скорее сожаления, чем зависти. поглядите, как мучаются такие люди: прибавляют, изменяют, вычеркивают, переставляют, переделывают заново, показывают друзьям, затем, лет эдак через девять, печатают, все еще не довольные собственным трудом, и покупают ценой стольких бдений (а сон всего слаще), стольких жертв и стольких мук лишь ничтожную награду в виде одобрения нескольких тонких ценителей. Прибавьте к этому расстроенное здоровье, увядшую красоту, близорукость, а то и совершенную слепоту, бедность, завистливость, воздержание, раннюю старость, преждевременную кончину, да всего и не перечислишь ... Напротив, сколь счастлив сочинитель, послушный моим внушениям: он не станет корпеть по ночам, но записывает все, что ему взбредет на ум ..., зная заранее, что чем больше будет вздора в его писаниях, тем вернее угодит он большинству, то есть всем дуракам и невеждам. И что ему за дело, ежели два или три ученых, случайно прочитавших его книгу, отнесутся к нему с презрением?" ("Похвала глупости")

  Большая грамотность для писателя вовсе не обязательна. Всегда можно найти кого-нибудь для правки, в том числе стилистической. Некоторые знаменитые писатели очень грешили ошибками, грамотеи же обычно творчески бесплодны.

  Надо усвоить, "что излишняя тщательность в отделке предложения может принести только вред и что стремление любой ценой избежать банальности хуже, чем сама банальность." (Р. Олдингтон "Стивенсон", стр. 186)  Незаконченные вещи вполне можно публиковать: в предисловии упомянуть о незавершенности, а на местах отсутствующих фрагментов поместить многоточия, или базовые идеи, или пояснения к будущему содержимому. Надо различать неполноту состава частей текста и внутреннюю незавершенность частей. Внутренне незавершенные фрагменты оставлять в книге не следует.

  Основания для обнародования незаконченных работ:

1) полностью законченными произведения никогда не бывают; чем
   скрывать неполноту, честнее представить ее явно;
2) желательно раньше объявиться на книжном рынке, чтобы
   опередить конкурентов;
3) желательно раньше узнать реакцию читателей, чтобы с учетом ее подготовить более качественное следующее издание.

  Возможны две последовательности действий в работе над книгой:

1) сверху вниз: формирование замысла -> выработка структуры ->   наполнение структуры;
2) снизу вверх: накопление фрагментов -> конкретизация замысла ->   структурирование материала.

  Во втором случае замысел может быть изначально нечеткий, подсознательный. Можно не преобразовывать накопленную массу фрагментов 
в одну большую книгу обо всем, а выделить из этой массы несколько книг попроще.

  Чаще всего процесс создания книги имеет следующие этапы:

1. Собирается и частично упорядочивается материал.
2. Находится окончательная система упорядочения материала, и накопившиеся фрагменты выстраиваются сообразно этой системе.
3. Добавляются куски текста, потребность в которых обнаруживается после приведения в систему имеющегося материала.
4. Текст доводится до состояния относительной законченности, представляется критикам, отлеживается, дорабатывается.

  Фрагменты, которые выглядят неподходящими, следует не уничтожать, а накапливать в одном месте: во-первых, чтобы можно было вернуть их обратно, а во-вторых, чтобы попробовать со временем использовать их в какой-нибудь другой книге. Их лучше группировать в три массива:
    1) "Незаконченное";
    2) "Плохое" (ошибочное или банальное);
    3) "Неуместное".

  Куски, не вошедшие в окончательные тексты, делятся на 2 типа: на те, которые имеют шанс быть опубликованными в полном собрании сочинений (в качестве вариантов, подготовительных материалов пр.), и на те, которые лучше никому не показывать, то есть в конце концов, собравшись с силами, уничтожить.

                            *  *  *

  Если вам представляется, что вы сможете достичь выдающихся результатов в художественном творчестве, и эта перспектива вас сильно привлекает, и вы готовы ради нее рискнуть, то лучше избегать слишком тесного кучкования с себе подобными, иначе вы наверняка наберетесь от них чего-нибудь модного, будете сдержаны в критике их и таким образом передавите в себе слабые ростки существенно нового и великого. Макс Нордау ("Вырождение", ч. I, гл. III): "Нормальные художники и писатели с уравновешенным умом никогда не чувствуют потребности соединяться в кружки или кучки, члены которых подчинялись бы определенным этическим догмам (...) художественная деятельность более всякой другой индивидуальна, ипоэтому истинный талант дорожит независимостью. В своих
произведениях он дает самого себя, свои собственные воззрения и впечатления, а не заученные догматы какого-нибудь эстетического
пророка..."