Фил.
Знаете, это чувство, когда смотришь на человека, и все вокруг меркнет, а время будто останавливается. Ты стоишь обескураженный, не понимая, что с тобой. Зачастую, в такие моменты, ты похож на умственно отсталого. Правда, оно и не удивительно, ведь до этого ты никогда не сталкивался, ни с чем подобным. Твое сознание судорожно ищет причину непонятного сбоя, и лишь сердце понимает, в чем дело. Возможно, ты бы даже задохнулся, и это было бы последним, что ты увидел в жизни, но всегда найдется какой-то благородный прохожий, который заденет тебя плечом и вернет в эту реальность. В моем случае, это оказался завхоз.
- Проходите молодой человек, чего встали? – спросил он скрипучим голосом, и я неловко уступил дорогу. На самом деле в столовой было предостаточно места всем, но Сергей Петрович никогда не упускал возможности напомнить о своем существовании. В какой-то мере, мне было его даже жалко, словно тень, а не человек, он шатался коридорами академии незаметный ни для кого. Безликое существо доживающее свой век в каморке под лестницей.
Я проводил его взглядом вплоть до толпы учащихся, где он растворился будто призрак, затем вновь перевел взгляд на прекрасную незнакомку. Она стояла в компании подружек и что-то очень эмоционально рассказывала, с радушным огоньком в карих глазах. Ее маленький носик мило морщился, а каштановые кудряшки весело подпрыгивали от смеха. Каждый раз, когда она улыбалась, ее в меру пухленькие губы обнажали ровные белоснежные зубы. Такие как она с легкостью становятся музами для поэтов и художников, а еще поводом для войн.
Мой друг, до этого молча следивший за мной, многозначительно хмыкнул.
- Что? – не понял я.
- Ты знаешь, кто она? – облокотившись на колону и скрестив руки на груди, спросил Жора. Он казался очень серьезным и сосредоточенным, будто Наполеон перед очередной битвой. Кстати, сравнение Алого со знаменитым коротышкой оказалось весьма удачным, так как будучи круглолицым брюнетом небольшого роста, он очень походил на Бонапарта.
- Нет, - крутя головой так, что чуть шею не скрутил, ответил я. Проходившие мимо люди то и дело заслоняли собой девушку, и в моменты, когда ее не было видно, застывала кровь в жилах.
- Крестница Светланы, - он выжидающе смотрел на меня, однако когда понял, что до меня не дошло, уточнил, - математички нашей.
- И что? – не выходя из роли слабоумного, спросил я.
- А то, что у тебя и так проблемы с преподавателями… – теперь он сложил руки за спиной и ходил из стороны в сторону.
- Нет у меня ни с кем проблем, - отмахнулся я от его занудства.
- Ты на оценки свои взгляни в прошлогоднем аттестате, - не отступал от своего Жорик, - они далеко не образцовые, и не из-за плохих знаний, а…
- Не будь моей мамой, - я не захотел, слушать его до конца, и перебил - "будешь плохо учиться, девочки не будут смотреть".
- А парень ее, тебя не смущает? – сменил тактику Жора, - такие красотки одинокими не бывают.
- Нуууу, – протянул я, - во-первых, ты не знаешь точно, есть ли кто у нее, а во-вторых, может она его не любит.
- А тебя полюбит? – он встал так, чтобы я мог видеть только его и никого больше. Жора был одним из моих лучших друзей, тот с кем я сижу за одной партой одиннадцатый год. Я мог полностью открыться ему, хотя и знал, что тайны хранить он не умеет, но в этом весь Алый: добрый, понимающий парень, но по совместительству ходячее радио.
- Нам пора на урок, - вдруг вспомнил я, подхватывая рюкзак со скамьи и допивая одним глотком уже остывший чай.
- Попросил, я бы разогрел, - заметил Жора, когда я выбросил пустой стаканчик в урну и сорвался на бег.
- И так опаздываем, - напомнил я, пролетая сто первый, сто второй и останавливаясь у сто третьего класса.
Пригладив волосы и расправив рукава рубашки, я отчетливо постучал в дверь.
- Войдите, - послышалось с той стороны.
Однако, почему-то я не спешил заходить, вместо этого я развернулся к Жорику и с умоляющим видом спросил:
- Может лучше в бильярд?

Жора.
Обогнув Фила и толкнув дверь, я чуть не столкнулся с Валерием Евгеньевичем. Старый южанин, кажется, принюхался ко мне, и я с отвращением отошел назад. Его маленькие глазки просверливали меня насквозь, а пятнистая лысина морщилась, при каждом чавкающем движении челюсти. И в который раз, возник вопрос: «он все время что-то жует, или перед рождением речи, у него случаются схватки?». В любом случае зрелище было не из приятных.
- Ваше счастье, что не курили, - проворчал он, - почему опоздали?
- Эммм…. - я все еще смотрел, как сокращаются жилы на его висках, поэтому не смог ответить ничего внятного.
- Директор задержал, - вмешался Фил, направляясь к уже ждущей его галерке. Я отправился следом, украдкой кивая знакомым лицам.
- Опять что-то натворили, - прочавкал старик, теряя к нам интерес и продолжая занятие, - как я и говорил, сегодня мы будем учиться превращать камень в песок, а песок в камень. Для этого вам придется вспомнить предыдущий урок…
- Слушай, у тебя есть лекция? – шепотом спросил я, усаживаясь рядом с Филом. Правда, тот был занят беседой с парочкой отморозков. Прошу прощения за мой русский, но другого слова более точно характеризующего братьев Сизовых я не знаю, - эй, ты меня слышишь, ты писал на прошлой паре?
- Прикалываешься? - раскачиваясь на стуле аналогично мне, хохотнул Фил.
- Гуд, вы не успели войти, и уже болтаете. Живо к доске! – от неожиданности мы оба едва не свалились на пол.
- Ну, спасибо, - буркнул тот мне, повинуясь учителю.
- И так, напиши нам формулу измельчения, - оплевывая первые парты, сказал Евгеньевич. После недолгой заминки, Фил исполнил все в лучшем виде, чем удивил меня лично. Он не только не ошибся в знаках, но и нарисовал график зависимости, - правильно.
-Теперь формулу дробления, - и вновь Гуд на высоте, - неплохо, все же чему-то я тебя научил. А теперь из этих двух - для камня.
Однако на этом знания Фила и закончились. Почесывая затылок, он медленно стал выводить формулу, ожидая реакции учителя. Первые четыре связки были угаданы, а на пятой, препод недовольно заквакал, словно жаба, и Фил быстро стер рукавом последнюю надпись. Так текли минуты за минутами, а Гуд делал вид, что упорно думает. На самом деле, он просто ждал, пока кто-то из класса не выдержит и подскажет. И как всегда ему повезло. Незаметно, для Валерия Евгеньевича, Натали начертила полную формулу по воздуху, и мелок в руке Фила в точности, до малейшего изгиба, повторил плетение.
- Превосходно! - довольно крякнул учитель, - попробуем на практике, возьми свой образец и вернись в центр класса.
- Эй…- все, что успел сказать я, когда он подбежал и схватил мой камень.
«Ну да, зачем таскать с собой булыжники? Можно же взять Жорин», - мысленно проворчал я, пока Фил пытался выполнить задание. Это было забавно. Если у Гуда что-то не выходит то от напряжения, у него раздуваются ноздри, выступают вены и морщится горбатый нос, так, что его отличие от гоблина переростка сходит до минимума. Помню, когда я впервые увидел такую физиономию друга, то рассмеялся так, что меня отправили к директору.
- Стоп, не так…! - но было поздно, камни на всех партах, один за другим, начали взрываться, словно праздничные хлопушки.

Ната.
Каждый день начинается с того, что я даю себе железное обещание сесть на диету, и каждый день эта идея доживает лишь до большой перемены. А все из-за тети Томы, с ее «мужчина не собака, на кости не бросается», и то ли кухарка обладает даром убеждения, то ли я не в состоянии противиться ароматным сдобным булочкам, так и манящим - еще с коридора. Единственное, что радует, так это то, что я не одна такая. Катька, так вообще, за обе щеки топчет все подряд, игнорируя предупреждения фитнес тренеров и глянцевых журналов.
- Это полный капец, - подруга, о которой только шла речь, выглядела так, будто вот-вот вскипит от негодования.
- Что случилось? – учтиво поинтересовалась я.
- Я теперь как партизан, - мы вошли в столовую, и заняли свободный столик в самом углу зала, возле бенгальского фикуса, идентичному тому, что мне подарили на восемнадцатилетние, - жру, только ночью, пока никто не видит.
- А чего так? – помещение, площадью ничуть ни меньше спортзала, отлично освещалось дневным светом. Солнечные лучи пробивались сквозь тяжелые занавесы и заливали собой абсолютно все, кроме тыльных сторон шести колон, так старательно державших потолок.
- Жора сказал, что я толстая, - вот это Алый попал, мысленно улыбнулась я, ничему не учится, - что у меня, мол, ноги поправились. А потом начал оправдываться и свалил все на одежду. Может, я неправильно одеваюсь?!
- А как правильно? – между тем поддерживала я разговор, при этом осматривая, кто еще находится в столовке. Студенты первого курса держались кучкой у пианино слева от входа, они переговаривались совсем тихо, будто опасаясь, что их подслушают. Среди них были вполне симпатичные мальчики, правда все как один худощавые. На фоне любого из них я бы смотрелась бегемотом.
- Ну, скромней? – Катя одернула короткую клетчатую юбочку, будто могла ее спустить чуть ниже.
- Да, нет, вроде, нормально,- я пробежала взглядом по подруге, начиная с демисезонных сапожек, заканчивая белой блузкой с расстегнутыми на груди пуговками.
- Думаешь? – полным надежды голосом, спросила Катя.
- Поверь, - зарекомендовала я, - у них всех мания сделать из нас монашек. Я тебе вот, что скажу, тем, чем мать наградила, нужно гордиться, а не прятать в штаны и свитера.
- Вот и я так думаю, - с подносами еды появились Жора и Фил, - вы, кстати, о чем?
- О том, что не нравится - не смотри! Нет вкуса, я не виновата! – вместо приветствия, выдала Катя и выбежала прочь. Жорик бросился за ней.
- Назвал толстой? – ухмыляясь, спросил Фил.
- Да, - кратко ответила я, придвигая поднос Алого к себе. Здесь было, первое, второе, компот и даже десерт – прощай диета.
- Ну, хоть, что-то стабильно… - он уселся напротив, и вооружившись ножом и вилкой принялся за мясо.
- Еще одно очко, в пользу того, что мужики не делают выводов, - осторожно взяв тарелку с зеленым борщиком, я переставила его на стол, стараясь не разлить.
- А это тут причем? – не отрываясь от еды, спросил Гуд.
- Он постоянно говорит, что она толстая, а потом бегает, извиняется весь день, - пару капель все же перевалилось за край, и заляпали бордовую скатерть.
- Во-первых, не толстая, а поправилась. Во-вторых, нечего жить от диеты до диеты, только Катька скинет пару кило, как снова начинает есть и есть. Ну и в-третьих требуя от парня искренности, по поводу своей фигуры, будь готова услышать горькую истину, - с умным видом и забитым ртом, заявил Фил.
- Ты мне сейчас напомнил себя на немецком, - доедая юшку, сказала я, - ничего не понимаешь, а говорить, говоришь.
- Кстати о нем, - Гуд принял позу «мне что-то надо», - не дашь мне свое сочинение, которое нам на завтра?
- Только переделай немного, - вытягивая листок из сумочки, предупредила я.
- Хорошо. Спасибо… и за формулу тоже,- добавил он.
- А тебе спасибо, что накормил всех песком и нас отпустили раньше, - обменялись мы любезностями.
- Обращайтесь… - остаток трапезы прошел в молчании, и лишь изредка она прерывалась короткими диалогами.

Рик.
Карандаш скользил по листу, отображая поток мысли. С каждым штрихом картина становилась четче и ясней, но в какой-то момент все обрывалось, и я с разочарованием начинал заново. В голове все время крутились какие-то образы, но я никак не мог перенести их на плоскость, из-за чего стол был усыпан измятой бумагой.
– Глупости, - негромко сказал я пустой комнате.
Последнее время, я будто что-то слышу, будто кто-то шепчет мне на ухо, предупреждает…но разобрать послание я не в силах.
- Глупости, - повторил я сам себе и начал собираться на учебу. У меня выпускной класс, и оставался всего какой-то месяц до того, как мы навсегда перейдем из первой лиги в премьеру. Многие боялись этого момента, но не я. Для меня это шанс вырваться из той рутины, в которую нас загоняют средние школы.
Одевшись по настроению, я снял кожаную куртку со стула и выбежал на лестничную клетку. Лифт ехал с первого этажа, и за это время я без проблем успел просунуть наушники через рубашку, выбрать нужную песню и вставить оба «уха» на место.
- Все-таки, не с первого, - заметил я, когда дверцы распахнулись раньше положенного. Я любил такие мелочи. Высчитывал буквально все: от интервалов маршруток, до количества ступенек в пролете. Это мое хобби, которое стимулирует меня учить алгебру и физику. Вообще, нет таких предметов, которые меня бы не интересовали. Но, ни в коем случае не подумайте, что я пример подражания для ваших детей-олухов. Это далеко не так, я не отличник, но и не двоечник, просто хватаюсь с энтузиазмом за все новое и так же быстро осознаю, что это не мое – бросаю. Вероятно это возраст такой, когда, кажется, что все вокруг не то, и хочется все попробовать, а возможно я просто ищу себя, никак не решаясь остановиться на чем-то одном. Однако оба варианта подчеркивают одну вещь - меня не устраивает моя жизнь и ее перспектива офисного рабочего. Я знаю, что способен на больше, может даже изменить мир…
- Удиви меня, - поприветствовал я входящий вызов.
- Ты сегодня будешь на занятиях?
- Да…собираюсь… - в лифтовой кабине появилось пару новых надписей про Дашку с восьмого этажа, а еще кто-то опалил кнопку «стоп», - а что?
- Т-шм-кх-мам, - в ответ.
- Повтори, - попросил я, выходя из парадной.
- Говорю, у нас сегодня контрольная, не забыл?
- По какому? – миновав калитку, я прикинул, как будет быстрее дойти в школу, через дворы или по главной дороге.
- Английский, годовая.
- У нас сегодня английский? – эта новость меня удивила больше, чем новость о контрольной.
- Если что, то первым уроком.
- Вот ведь, -сдержался я от мата, - увидимся в классе.
- Я куплю ручки и тетрадь…
Запихнув телефон обратно в карман, я рванул, что есть духу. Школа находилась в пяти кварталах, а до звонка по моим часам - ровно пять минут. «Не успею», - и эта мысль прибавила мне ходу, казалось, что даже ветер гонит меня в спину, помогая преодолеть дистанцию.

Грэг.
Тарабаня по ручке крутящегося стула, я оценивающе осматривал помещение. Первое, что бросилось в глаза, так это два огромных шкафа от прошлого хозяина. Они занимали собой всю западную и частично северную стену от потолка до пола, но я не собирался их выкидывать. Они отлично подходят для моей коллекции книг, а вот с кожаным диванчиком у входа нужно что-то делать. Сразу вспомнилась обстановочка из кинофильма «Карты, деньги, два ствола», а точнее офис Гарри Лонсдейла. Сейчас не девяностые и гангстерский интерьер для человека проповедующего религию неприемлем. Так же меня раздражают громоздкие часы с маятником, будто только что привезенные из дома с приведеньями. А вот стол мне нравится. Я вытянул один из ящичков и нашел там пару дешевых икон приклеенных к дереву и покрытыми приличным слоем пыли.
Неожиданно для самого себя я вскочил со стула и подошел к окну. Вдохнув полной грудью, будто ощущая запах перемен, я удовлетворенно прищурился. Не верится, что еще чуть-чуть, и мы вступим в новую эру. Выбор старейшин абсолютно устраивал меня. Здешние климатические условия подходили всем. Правда, сам город не был шибко развит, а местный колорит пугал сознание, выходя за его рамки. Но это вскоре изменится, поэтому я не волновался по пустякам. У меня были дела по важней: закончить строительство храма, подготовиться к приезду магистра, узнать все о местных школах, вузах, училищах и т.п. Кстати о последнем… На другой стороне улицы, какой-то парень пробежал с такой скоростью, что за ним поднялся шлейф пыли.
- Обожаю находить новые таланты, - я все еще плохо владел русским языком, но эта фраза прозвучала чисто.
- Если хотите пойти за ним, вам следует переодеться, - Кристоф как всегда появился незаметно.
- А чем плох костюм? – я окинул взглядом свое отражение в овальном зеркале, и остался доволен. Приталенный пиджак на одну пуговицу, с зауженным лацканом подчеркивал ширину плеч, брюки-дудочки немного удлиняли короткие ноги, а белая рубашка с классически черным галстуком придавали всей моей стати легкую элегантность.
- А я не о костюме, - он вышел из тени, указывая мне на лицо.
- Иногда забываю…- с усмешкой сказал я, меняя облик. Каменные чешуйки беззвучно падали на махровый ковер, за ними дождевыми каплями стекли длинные волосы, - ну как? Лучше?
- Человечней, - коротко, но точно подметил мой ученик.
- Составишь мне компанию? – поинтересовался я.
- Как скажете…

Трудовые будни заметно сказывались на спокойствии раннего утра. Вместо того чтобы хорошенько выспаться и позавтракать с родными, люди вынуждены спешить на работу. Их дурное настроение выливалось в агрессию по отношению друг к другу. Из-за чего прекрасное весеннее утро омрачалось руганью и кислыми минами прохожих.
- Вы уверены, что мирное соглашение не будет нарушено? – Крис впервые затронул эту тему.
- Пока это выгодно, - не стал врать я, - а затем мы его расторгнем.
- Поскорее бы, у меня остались старые счеты, - на самом деле злопамятность не свойственна моему подопечному, но это скорее исключение из правил.
- В политике нельзя руководствоваться эмоциями, но будь уверен, тебе еще хватит времени для мести, - пообещал я ему.
- Она поедает меня изнутри, - сознался тот, - я не могу ждать.
-Придется, - вполне серьезно сказал я, однако немного мягче добавил, - ненависть никуда не денется, даже если ты их всех убьешь, пустоту ничто не заполнит.
- Вы говорите, как святой отец, - поддел он меня.
- Не надо желчи, Бог существует, и я служу ему, - нам пришлось остановиться, так как светофор показывал «красный».
- Я не отрицаю его существования, но пока он мне не попадался, - когда зажегся нужный цвет, мы перешли дорогу.
- С чего тебе знать? – я очень громко рассмеялся, чем задел ученика, - или ты думаешь, он подойдет и скажет «Здравствуй, я – Бог, очень приятно»?
- Но вы же говорили, что узнали его, - он смотрел куда-то в даль, куда-то дальше чем вел переулок, - и я узнаю.
- Я про то, что он может явиться не таким, каким ты его ждешь, - сказал я на выдохе.
- Давайте сменим тему, - предложил Крис.
- Давай, - не стал противиться я, - как тебе местная футбольная команда?
- Вы же знаете, что я не смотрю футбол…
- И на Бога ты не смотришь, но идешь бок о бок с ним.

Корнелий.
Низкорослые дома жались друг к другу, изредка прерываясь квадратными арками. Казалось, они все как один побледнели от ужаса, и выпучили безликие окна при виде своего нового повелителя. Страх – это то, что я требую от всех. Даже если ты просто здание, ты обязано бояться меня, в противном же случае я разрушу тебя без малейшего раздумья. В подтверждение своих мыслей, я сжал кулак и самая приличная постройка на пути пошла глубокими трещинами. Мне не удалось разрушить ее целиком и это вывело меня из себя. Схватив рядом припаркованный автомобиль за бампер, я швырнул его прямиком в надпись на воротах «машины не ставить». Это немного помогло, и желание уничтожить весь город стихло.
- Псих гребаный, - послышалось позади.
- Следи за языком своей шавки, - искренне посоветовал я, обернувшись на голос. Старый Крот смотрел на меня спокойным взором, и я был готов убить его за это. Сколько раз я представлял, как раздавливаю его маленькую лысую голову, как ломаю каждую косточку его тела и как выкалываю мерзкие змеиные глазки.
-Кристоф не хотел, - примиряющим тоном начал он, - и я приношу свои извинения.
- Вот давай только без этого…- я скривился так будто выпил лимонный сок.
- Крис, извинись перед господином, - повелевающим тоном сказал Грэг.
- Прошу прощения, мастер, - молодой аспирант, выглядел так, будто его заставили влезть в чьи-то экскременты, и это не могло не порадовать душу.
- Что-то я не могу понять, за что ты молишь о прощении… - скалясь во все зубы, сказал я.
- Я никогда никого не молил… ты жалкое...- на кончиках его пальцев защелкали электрические разряды.
- Кристоф! – рявкнул на него Грэг.
- За то, что назвал вас психом, - проглатывая гнев, выдавил из себя юнец.
- Психом? – наслаждался я моментом.
- Гребаным психом… - прорычал тот.
-Ничего, бывает, - отмахнулся я, словно не придавая значению случившемуся.
- Рад, что все разрешилось миром, - взяв за рукав своего ученика, сказал горец, - а теперь Крис, будь добр, перенеси нас, пока не нагрянула полиция.
И не успел я возразить, как очутился в сквере. Деревья, почувствовав меня, уважительно зашелестели листьями, а их кроны сгустились надо мной, чтобы стремительно поднимающиеся солнце не сильно докучало мне теплом.
-Вы окажите нам честь, если зайдете на кофе…- Грэг подошел ко мне так близко, что я мог одним ударом вырвать его жалкое сердце. Но, к сожалению, мирный договор не допускало этого. А с другой стороны, с чего меня должны волновать всякие соглашения старейшин?! Посмотрев прямо Горцу в глаза, на его довольную рожу, я уже почувствовал подступающий жар к ладони, но тут вспышка боли в области лопатки заставила пошатнуться мир. Последнее, что я увидел это вопящего Кристофа и отлетающие от него куски плоти.

Костя.
Рик ворвался в класс ровно со звонком. К его везенью, Алле Аркадиевне сегодня подарили огромную пачку сладостей, поэтому ей было не до него. Разложив перед собой конфеты с разной начинкой, она как малый ребенок понадкусывала каждую из них, чтобы разглядеть, что внутри.
- Бедное кресло, - кидая вещи рядом, сказал Рик, - кстати, почему она здесь? У нас же вроде английский.
- Замена, - скучающе ответил я.
- Блеск! Можно было и не приходить…- он вытер капельки пота стекающие по вискам.
- Ты и так не особо ходишь, - не упрекая, а просто чтоб не молчать, сказал я.
- Лучше я дома посмотрю, как брат слюнявит подушку, чем как она… - он кивнул в сторону преподавателя, не закончив фразу.
- Как малой?
- Отлично, - улыбнулся Хард, - спит, ест, орет, иногда в обратном порядке.
- Заговорил? - мое внимание привлекло щетинистое дерево за окном. Помню когда-то этот тополь расцветал каждую весну, напоминая зеленый факел, однако за последние годы на его ветвях не появлялось ни единого свежего листика.
- Нет, но мама уверена, что да, - Рик выхватил у меня ручку и начал что-то рисовать, как всегда понятное лишь ему и то не факт.
- Как Настя? - мы не часто говорим о своих девушках, предпочитая обсуждать незнакомых красавиц, но почему-то мне вспомнилась рыжеволосая подружка Харда. Давненько ее не видел, интересно все так же мажет полтонны тоналки и наносит столько румян, что походит на самую стыдливую девчонку континента.
- Как бы тебе сказать, чтоб помягче, - Рик откинулся на спинку стула, подбирая слова, - вычитала в каком-то журнале, что мы не подходим друг другу.
- Это как? - со смешком, спросил я.
- Так, мол: "наши имена несовместимы..." - стараясь подделать писклявый Настен голосок, произнес друг.
- Несовместимы имена? – не понял я.
- Ладно, пошли отсюда, - не выдержал Рик, когда заметил, что Аллочка принялась обсасывать пальцы. Это ее так увлекло, что она даже не заметила, как мы встали и вышли. В коридоре оказалось пусто и на много прохладней, чем в классе. Воодушевленные свободой, мы отказались от шепота, из-за чего сразу нарвались на завуча.
- Чего прогуливаем? - она шла к нам торопливым шагом, цокая каблучками.
- Голова болит, - машинально солгал я. Признаться, в ее возрасте я бы не советовал ходить на шпильке такой длины, часом не мудрено свалиться с лестницы и свернуть себе шею.
- А с тобой что? – Нина Васильевна обратилась к Рику.
- Сочувствую ему…- буркнул Хард, однако его остроумие не оценили.
- Оба за мной….
И только мы собрались подчиниться, как громыхнуло с такой силой, что повылетали стекла из оконных рам. А ворвавшийся ветер вжал нас в стену, при этом поливая ледяным дождем. Нина Васильевна истерически заверещала, правда ее тут же заглушила вторая волна грома, а за ней третья и четвертая. Жмурясь от «непогоды», мне все же удалось разглядеть, что твориться снаружи. И сказать честно, мне показалось, что разверзлись небеса.
Где-то в районе парка в небо бил яркий луч света, образуя воронку в облаках. Откуда взялись последние, было не известно, ведь еще утром день обещал быть мучительно жарким, без намека на грозу. От этого «столба», беспорядочно колотили молнии, воспламеняя все, к чему прикасались. Пламя полностью охватило пару жилых домов и тянуло свои жадные лапы к соседним зданиям, используя деревья как проводников. Вскоре вся улица полыхала в огне.

Беатрис.
Люди суетились вокруг пылающих зданий. Одни старались помочь, другие рыдали в сторонке, третьи хлопали глазами, и толпились под ногами мешая первым. Спасатели, жертвы, и просто зеваки. Всеми ними движет что-то, непостижимое мне. Они все переполнены эмоциями. Они все - живые. Могу ли я сказать тоже самое о себе? Нет, конечно, нет. Ведь, Я – Львица. Глава одного из пяти великих кланов. Дочь Грозы, Магистр Бури, как только меня не называли, но самое точное определение будет "Госпожа Миними".
- Спасибо, что пришла, без тебя мы бы не справились, - Грэг лежал на кушетке, зажимая рану на груди и шипя от боли. Еще одно чувство, о котором я лишь читала, причиняла, но никогда не испытывала. Говорят, «боль» отвратительна, но как мне это понять, если я даже не знаю, что отвратительно, а что нет.
- Что же я наделал, - Кристоф был бледен, как мука, а его тело пробирал озноб, несвязанный с холодом, ко всему он еще был перебинтован словно мумия.
- Ты не виноват, - устало промямлил горец.
- Виноват… - его тонкие губы скривились в презрении к самому себе, а затем он резко хлопнул себя по лицу, будто умываясь.
- Виноват, - отводя взгляд обратно за окно, подтвердила я, - но не ты, а твой наставник.
- Что? – парень едва сдерживал слезы.
- Ты рожден под знаком Льва, но стал Кротом, - безразлично объясняла я, - это понятно. Тебя нашли они, но никто не подумал, что «вырастить» тебя смогут только Львы. Хотели заполучить талантливого юношу, и заполучили.
Тучи медленно поползли на запад, потеряв интерес к городу. По пути они все еще барабанили крупными каплями по земле, смывая сажу в люки. После их ухода воздух стал чище, а поблескивающие лужицы напоминали разбившееся зеркало, разбросанное по всей улице. Наверно красиво, если не считать пару дотлевающих сизым дымом домов, и нескольких случайных трупов.
- Никому не предначертано быть Львом, Кротом, Фениксом, Кальмаром, либо Грифом, - найдя нужные слова, сказал Грэг, прерывая затянувшуюся тишину.
- Ты, правда, так считаешь? – приподняв брови и уголки губ, я попыталась изобразить удивление.
- Что с ним будет? – не желая затрагивать старые темы, спросил Крис, глядя на Корнелия. Мастер огня лежал посреди комнаты, на дорогом махровом ковре, заливая его кровью. Сейчас, когда все его мускулы расслаблены, и лицо не выражает абсолютно ничего, он был похож на меня. Красивый, статный, бесчувственный.
- Поверь, его так просто не убить…
- Он - Феникс, а они живучие, - добавил Грэг.